Как чехи Самару взяли

«Модерн» имел кондитерскую с кофейной комнатой.

На чешском сайте обнаружилась куча интересных фотографий, например кинотеатр «Модерн» — мне он ни разу не попадался еще.

• 

• 

• 

Осенние фотографии, чехи скоро уйдут. Единственное, что оставили хорошего самарцам- фото старой Самары.

Как Безымянлаг переехал на Кряж и там закончился

снабженец УОС НКВД

С наступлением тепла в мае 1943 многим зекам Безымянлага пришлось покинуть обжитые места и передислоцироваться на Красную Глинку в район «Жигули» — именно там изначально планировались строительство нефтеперегонного завода № 443.  С апреля по май спецконтингент лагеря сократился почти в два раза с 19 184 до 10 681 человека. После окончания строительства объектов практиковалась передача по акту лагерных зданий, имущества и части заключенных в  Куйбышевский УИТЛК и другие лагеря.

Управление особого строительства НКВД СССР само не принимало таких важных решений как определение мест строительства заводов, в данном случае это было прерогативой треста «Нефтепроект». Как бы кому-то этого не хотелось, но сотрудники НКВД все же не специалисты в нефтепереработке, спецконтингент привлекался большей частью для строительства объектов жилья, бытового обеспечения и отдельных инфраструктурных объектов.

Но в итоге на Красной Глинке не суждено появиться нефеперерабатывающему заводу, а  будет завод №4 Управления материально-технического снабжения НКВД – будущий «Электрощит».

10 июля 1943 ведомство  А.П. Лепилова (УОС НВКД СССР) приступает к строительству нового лагеря в районе «Кряж», которому до 1 сентября необходимо было возвести 5 рубленных бараков, баню, стационар, кухню, изолятор и прочие объекты.

Поселок Ново-стройка, слева бараки за колючкой. Основная стройплощадка Безымянлага в 1943

В августе 1943 Особое строительство окончательно передислоцировалось на площадку между станциями «Кряж» и «Липяги» у линии железной дороги (2000 чел). Второй объект строительства- «Водозабор» располагается у устья реки Сухая Самарка (100чел). В районе  «Водозабор» также строятся: спуск промышленных вод, нефтезабор и пристань для приема стройматериалов и иных грузов. Лагерь в официальных документах продолжает именоваться «Безымянлаг», хотя к станции Безымянка не имеет отношения.

Строительство водозабора на Сухой Самарке

На обоих площадках осужденные живут в палатках, причем при строящемся НПЗ в таких палатках  ютилось по 100-200 человек.  Простыней практически не было, но у каждого был матрац набитый сеном и одеяло. Вместо подушки- телогрейка. Мылись они в местных озерах, а если повезет- то в совхозной кряжской бане. И зеков и стрелков ВОХР донимают малярийные комары и вши. Планируется, что лагерь на будущем 116 км примет до 4000 заключенных (летом были планы до 7000).

Уже на 1 ноября  численность Безымянского лагеря следующая:

— центральный лагерный участок (116 км) – 2750 чел;

— лагпункт «Сухая Самарка» — 275 чел;

— лагпункт совхоза Кряж – 1578 чел;

— лагпункт «Задельное», занятый заготовкой дров- 330 чел (свернут 1.12.1943).

«…Я должен предупредить наш коллектив, что нам предстоит еще много работы. Я говорю о том пополнении, которое будет вливаться в наш лагерь. Мы получаем этап с Запада, этап, в котором будут все подонки общества — кулаки, старосты, городовые — немецкие ублюдки и т.д., поэтому, товарищи прорабы и старшие прорабы, учтите это.» — из речи А.П. Лепилова на прениях по на собрании партийного актива Особого Строительства НКВД по докладу заместителя главного инженера Ушамирского 26.11.1943.

Лепилов слева

А вот прокурор Антонов отметит, что прорабы на стройке нефтезавода весьма толерантны к заключенным и  совершенно не проявляют своих прав в отношении проштрафившихся.  Рабочие заводов осознают свою задачу в военное время и сами борются за повышение производительности труда, а лагерный контингент необходимо понуждать к труду. Заключенные без строгой дисциплины работать не будут, а наладить эту дисциплину призваны прорабы, так как они больше других работают с заключенными.

В.Г. Жаворонков

В.Г. Жаворонков — секретарь Областного комитета ВКПб отметил факты наличие на местах фактов жульничества и обмана.

Сторож, которому полагалось получать 600 грамм хлеба в день, по наряду показан выполнившим 205% и получает 1 кг. Нормировщик вместо 650 грамм получает 800, приемщик вместо 600 грамм получает 1 кг и т.д., список этот очень длинен и он явно говорит о растранжиривании государственных средств.

на строительстве НПЗ

Стрелки ВОХР тоже отличаются не всегда с самой лучшей стороны. Всего за 1944 г. по Особстрою было 98 служебных нарушений и проступков. Из них нарушений караульной службы — 63, неисполнение приказа — 1, самовольная отлучка — 1, сон на посту — 1, пьянка — 2, связь с заключенными — 3, прочие нарушения — 27.

Так 29 августа 1944 сержант Жориков, будучи начальником оцепления стройплощадки «Кряж», по договоренности с заключенным диспетчером  Лодийергом и шофером Григоренко, польстясь на обещанные им 100 тыс. руб., незаконно вывезли из оцепления в г. Куйбышев заключенного бандита Чулочникова, но были обмануты им, возвратились все четверо в оцепление. Жориков осужден военным трибуналом к 10 годам с отбытием срока в дальних лагерях.

Вахтер ОЛП № 1 (стройплощадка) стрелок Зайдуллин не тщательно осмотрел машину, везущую в зону лагеря опилки, чем воспользовались трое особо опасных преступников, сделавших второй пол в машине, под которым и выехали на машине из лагеря. Зайдуллин осужден на 1 год принудительных работ по месту службы с вычетом 25%.

Стрелки 6-го взвода Еремин и Артамонов 2 марта конвоировали бригаду возчиков, заехали по пути в поселок Сухая Самарка, где вместе с заключенными организовали пьянку, за что были преданы суду военного трибунала и осуждены: Артамонов — на 5 лет с отправкой на фронт, Еремин — на 3 года условно.

телогрейка заключенного

Стрелок 3 дивизиона ИТК № 5 Уншинов, конвоируя заключенного Танцура в городе, напился пьяным, в результате чего заключенный бежал. Уншинов осужден к 6 годам лишения свободы.

Стрелок взвода ИТК № 14 Малышев при исполнении обязанностей пытался в состоянии опьянения изнасиловать на посту стрелка того же взвода Емельянову.

В 1944 г. стрелками ВОХР Особстроя допущено 34 побега заключенных, из которых задержано 16 человек.

строительство жилого дома в поселке нефтяников

 Приказом по Управлению Особого Строительства НКВД СССР  от 25 июля 1945 года № 48  организовано на базе ОЛП88 №1 (Центральный лагучасток) отделение лагеря стройплощадки Кряж под руководством А.С. Тавлинского (ранее он  работал начальником на Ширяевском лагерном участке  УРО65- строил лагерь), а его заместителем  Паначевного.  Пуск КНПЗ произойдет в сентябре 1945, а это лаготделение, расположенное на улице Грозненской в районе фабрики щипковых инструментов, будет привлекаться на строительство жилья и второй очереди НПЗ. Также на Грозненской будет храниться поступающего для строительства будущего новокуйбышевского НПЗ дорогостоящее американское оборудование.

это уже 4-я очередь КНПЗ

На некоторое время (до 1970 годов) фамилия начальника лаготделения войдет в историю как топоним «лагерь Тавлинского». Про свое первое жильё в  «бараках на Грозненской» местные жители будут вспоминать с неохотой и без особой ностальгии, хотя гордость: «Мы со стошки!» до сих пор может зашкаливать. А вот имя Лепилова было засекречено, всплыло оно только ближе к концу 80-х, когда сотрудники музея истории строительства Новокуйбышевска при тресте №25 пытались установить предшественника Куйбышевского-территориально строительного управления (КТСУ). Имя начальника КТСУ носит одна из улиц Новокуйбышевска, на ней же стоит и памятник Ивану Игнатьевичу Мироновку.

Миронов справа, КТСУ — это уже не особстрой, но зеков к строительству все же привлекает

Использовались документы из книги
Захарченко А.В., Репинецкий А.И. Строго секретно.

Забытые обычаи крестьян Самарского уезда

книга 1895 года

В книге Е.Я. Всеволожской «Очерки крестьянского быта Самарского уезда» нашёл много интересных обычаев, характерных для местных сельских жителей.

Свадебные и семейные обычаи я пропущу, уж очень их много описано, жизнь девушки-женщины был действительна незавидна. Патриархальный уклад крестьянской жизни очень детально описан в книге. Приведена и интересная статистика по деторождению- благодаря невозможности оказания медицинской помощи почти половина младенцев умирала.

фрагмент карт Самарского уезда 1912 год

Остановлюсь же наиболее интересных, которые утрачены.

Православие уживалось с языческими традициями. Верили например в домовых, которые были похоже на кошку. Также по поверьям самарских крестьян в каждом селе жила ведьма или еще хуже — колдун, которые наводили страх на соседей, и последние старались их всячески задобрить. Не совсем порядочные люди пользовались этим, шантажируя односельчан, хотя дружбу с нечистой силой вовсе и не водили.

крестьянский рецепт борьбы с пандемиями

Интересен и тот факт, что на поминках не подавали столь привычную кутью, а вот блины с медом — это обрядовое блюдо на столе присутствовало. Девушку или девочку несли в церковь 5 девушек с распущенными волосами, а никак не мужчины. А поминовение устраивалось преимущественно для бедных стариков и старух, а также детей до 10 лет. Кроме близких родственников к поминальному столу приглашали и тех, кто нес гроб.

«Ничем вора не уймешь, коль до смерти не забьешь!» — такая поговорка была в ходу. Коли уличили в воровстве- быть тому битым. Причем в самом лучшем случае просто битым. Чаще забивали до смерти и хоронили тайно. И никакие исповеди или следователи не могло докопаться до причин этих убийств — крестьянская община жила по своим строгим внутренним порядкам, которые вполне могли идти вразрез с церковными устоями и законами.

Мой «Черный квадрат», мама-анархия и буква «ё»

Специально не задумывал, но оказалось весьма символичным увидеть воочию картину «Черный квадрат» Казимира Малевича в день матери – 29.11.2020 в Самарском Художественном музее, на входе которого красуется надпись: «Есть одна священная война – это война трудящихся против эксплотаторов».

Фото с сайта: avatars.mds.yandex.net

Как всем известно мать порядка — это Анархия. Именно в московской газете «Анархия» летом 1918 Казимир Малевич декларирует права художника, ведет культурную колонку и пишет: «Футуризм посылает к будущему, супрематизм — к настоящему. Но смешно возвеличиваться в будущем, как и в прошлом. Пусть каждый день будет нашим отношением. И я счастлив, что живописная плоскость, образовавшая квадрат, есть лицо современного дня…».

В черной водолазке в очереди к черному квадрату, черной маски не нашел(

У меня лично сложилось ощущение, что самарский народ пошел смотреть на картину Малевича в жажде открыть какую-то мистическую тайну творца от супрематизма… Очередь на просмотр напоминала очередь в храм когда привозят животворящую икону, разве только вместо бабушек в платках тут была молодежь, большей частью милениалы, хипстеры…

инсталляция «Черного квадрата» в Самаре

Но Малевич не мистик, не откроется вам третий глаз, не раскроете тайны мироздания, не загляенете в черную тьму… Малевич — это великий мистификатор! Даже квадрат его неправильный, не имеет точной геометрической пропорции.

анархист и оптимист Серега в центре, 1996, завалили экзамены по физике и сорвались на «Грушу»

«Живи сегодняшним днем и радуйся, да будет анархия!» — так говорил мой институтский друг из Толевого поселка Сергей в середине 90-х. Что это было как не супрематизм? В девяностые с таким отношением к миру и надо было жить, существовать. Будущее туманно: «No future!», какой тут нафиг футуризм, когда все обесценивается, особенно человеческий труд, да и все другие ценности? Дядя Сереги кстати управлял самарским региональным центром «Инкомбанка», который владел «Черным Квадратом» Малевича и благополучно рухнул в кризис 1998 года. Вот такая вот «мистика» если вам ее так хочется…

знают ли эти люди в очереди что такое супрематизм?

Ну а если соберетесь в «художку» на «Черный квадрат», не пожалейте денег и возьмите экскурсию в соседний зал, посмотрите и послушайте про работу художников-передвижников. Я лично для себя отметил, что мне нравятся не портреты, а картины бытового жанра с подтекстом, этакие головоломки, что именно хотел сказать этой работой художник. Хотя и Малевич тоже крут, революционен, ломает стереотипы, вызывает до сих пор споры… Но если раньше его работа должна была эпатировать, то сегодня вызывает нездоровый интерес.

в ожидании озарения

А вообще, это очень здорово, что в Самаре наконец появился филиал Третьяковской галереи, есть у нас и публика, которой это интересно и её* становится все больше-больше!

буква «ё» на черном квадрате — новый тренд этого сезона

*Даже букву «ё» напечатал в слове «её», сегодня тоже ее день, постараюсь её впредь не игнорировать.

Липягинцы картофель не выращивали

Весьма занимательная книга

Да, да, да- именно липягинцы! Как бы не резало сейчас нам это слово слух, но в дореволюционной подворной переписи (1914 год) упоминается несколько «Липягинских» крестьянских общин.

Крестьянин- общинник получал за свой труд не зарплату от начальника, а конечный результат своего труда в полном объеме и натуральном виде.

продолжение таблицы

Если соседняя с Липяговскими общинами — Воскресенская (волостная) могла себе позволить небольшие посевы картофеля, то липягинцы сеяли только ячмень (хлеб-всему голова).Разве что, самая крупная из липягинских общин- Мордовская дополнительно сеяла просо. Отрадно заметить, что по национальному признаку Мордово-Липягинская относится к русской.

В урочище М. Липяги. Фото Е.Курдова

Пустующие поля использовались общинами для корма скоту. Но вот в Чувашско-Липягинской общине статисты отметили наличие 105 десятин брошенных — некосимая залежь. Стоит и обратить внимание на тот факт, что численность Чувашской общины была менее Русской более чем в 2,5 раза, но первая засеивала ячменя практически столько же, что и вторая.

От общин к колхозам через каких-то 16 лет

Изоляция Михаила Кадомцева. Часть 2.

Первую часть можно прочитать здесь.

Жизнь в Тамбовской тюрьме шла ровно и безмятежно. Но с весны 1908 г. начались требования улучшить санитарно-бытовые условия заключенных: заменить скверное из редины белье лучшим, а халаты — бушлатами и брюками. Арестантское белье выделывалось из оческов, нитки были разной толщины, в холсте получались изрядные щели, белье не простирывалось, воняло и обдирало кожу чуть ли не до крови. Халат же заменял собой и брюки, и бушлат, и одеяло, и даже перину. Неоднократные заявления об этом и требования ни к чему не приводили, тогда заключенными решено было повторить то, что имело место в смоленском централе в конце 1906 г. Сидельцы сбросили с себя белье и халаты и стали расхаживать в камерах голышом. Начальство тюрьмы на это не реагировало, тогда арестанты перестали строиться на поверках, больше того, во время поверки переходили с места на место, не давая сосчитать количество каторжан.

Теперь в тобольской каторжной тюрьме музей

Таким манером заключенные «поволынили» несколько  дней,  после  чего начальство выдало сотню пар хорошего белья, обещало сшить в экстренном порядке бушлаты и брюки, выдать одеяла и подстилки. Каторга верила обещанию и успокоилась. Но вот прошло несколько дней, а белья, для не получивших его, пи одежды для всех по-прежнему не видно. Тюремная публика возмутилась и возобновила «голый бунт». Администрация молчала, как будто это ее и не касается. Арестанты становились все возбуждённее: то и дело поднимали свист, требовали прокурора и губернатора, распевали «дубинушку», некоторые рвали в клочки арестантское белье. В конце концов, начальство пошло на уступки и удовлетворило все, что каторжане требовали.

Вскоре после этого, начальник тюрьмы, по кличке «Арбуз», уволен и заменен новым по фамилии Могилев.  

Самарские депутаты Думы второго созыва

3 июня 1907 считается финальной датой первой русской революции, в этот день была Николаем II разогнана Вторая Государственная Дума, депутаты от социал-демократов пошли на каторгу и реакция на воле загуляла вовсю.

В первое время начальник тобольской тюрьмы Иван Могилев оставил все по-старому, зорко лишь всматриваясь к незнакомому населению каторги и молча выслушивая даже дерзости и оскорбления.

Однако, вскоре каторга почувствовала, с кем она имеет дело. Начал Могилев с того, что попросил арестантов становиться на поверку. Получив отказ, он не настаивал на своем, а понемногу подтягивать надзирателей. Очевидно, Могилев преувеличивал и способность к борьбе нашей братии. Недели через три,  встретив каторжан на прогулке без кандалов, он попросил их выбрать себе цепи по вкусу и надевать их только во время посещения тюрьмы высшим начальством, разрешая в остальное время хранить кандалы у себя в сумках. За исполнение этого требования И.С. Могилев   обещал   оставить   неприкосновенным   существующие порядки.

Тобольские музейные экспонаты

Воры, обсудив у себя предложение Могилева, приняли его. Сделали это они сразу и без долгих разговоров, высчитав, что выгоднее уступить Могилеву на полтинник и получить от него как бы рубль. К такому же решению склонялись и многие политические но когда некоторые из интеллигентов указали им на постыдность компромиссов с начальством, на необходимость блюсти честь революционера и во всем действовать в согласии с принципом, то большинство политических отвергло решение уголовных.

Воры, вообще говоря, непримиримые, так сказать, принципиальные враги тюремного начальства, не желали, кроме того, вносить рознь в арестантскую жизнь. Переменив на сходке свое решение, они согласились действовать заодно с остальными каторжанами.

Узнав про все это, Могилев приступил к более откровенному осуществлению своих планов.

тобольские зека

Первым делом он прекратил хождение арестантов из корпуса в корпус. Для того же, чтобы лишить их возможности мимолетных встреч на кухне, куда они сами ходили за обедом и кипятком. Могилев ввел такой порядок, что обед и кипяток разносились по корпусам и камерам в ушатах.

Арестанты потребовали тогда старого порядка, отказавшись принимать пищу из ушатов.

— Обедать! Есть хотим… — стали изо всех сил кричать каторжане, почувствовав приступ голода… Крики проникли на улицу и стали собирать у стен тюрьмы городскую публику. Предполагая, что с каторжанами творят нечто ужасное, публика потребовала от начальства объяснения. Могилев не смутился и рассказал собравшимся, в чем дело. Кроме того, он приказал вынести на площадь перед тюрьмой несколько ушатов со щами и кашей, разумеется, он выбрал обед получше. Публика попробовала и, недоуменно пожимая плечами, разошлась успокоенная.

На этот раз победил начальник. Почуяв за собой силу, он пошел дальше: приказал заковывать в кандалы всех не для близиру только, а по-настоящему, и не на веревочках, а на железных заклепках. Пришлось смириться. . .

Однажды на 3-ем коридоре засыпался подкоп. Сидевших там перевели в здание мастерских, а в камерах стали наскоро переделывать деревянные полы на цементные. Заключенные подняли волынку» в ответ на что Могилев лишил их не только прогулки, но и прав пользоваться уборной, — или как говорится, взял да и посадил их «на парашку». Наказание это до того всех разозлило и раззадорило, что, выбросив из камер параши, ребята стали выкидывать испражнения через решетчатые двери прямо на коридор, где находилась стража. Через несколько дней по коридору нельзя было пройти от ужасной вони и смрада.

Конец этой истории совпал с борьбой из-за заковки в кандалы: как только Могилев стал заковывать каторжан, все они, банщики и прачки, забастовали и устроили шумную обструкцию.

Не успел еще Могилев заковать одну камеру, как другая, только что закованная, уже ходила без кандалов. Заковывали, но через полчаса новые кандалы разбивались и бросались в клозет.

Пришлось добывать кандалы из губернской тюрьмы, когда и их не хватило, то из арестантских рот.

Испробовав безрезультатно все имевшиеся у него средства, Могилев осторожно применил новые.

лавка для порки и ведро с розгами

Выбрав сознательно и обдуманно троих рядовых и мало заметных каторжан, он велел вечером выпороть их розгами. Утром по камерам разнеслась грозная весть… Все были страшно ошеломлены и взволнованы. Находилось немало таких, которые готовы сейчас же, немедля и ни на что ни глядя, ринуться вперед, но впереди — все это чувствовали — пряталась смерть. В поисках утешения, не зная как примирить раздваивавшиеся чувства, тюремная публика устремила свой взор на руководителей, на блюстителей партийной чистоты и революционной этики. Но что могли сделать эти люди, способные только на словесную пропаганду и разведение различных там теорий и прочей канители? Вчера они держали в своих руках молнии и гремели громами, сегодня все их слова о путях борьбы, о принципиальности, слова разработанные ими не хуже турнирного фехтования (М.С. Кадомцев показывал хорошие результаты в этом виде спорта будучи учащимся кадетского корпуса- примечание – Сараева Романа ), сразу завяли, от одной возможности прикосновения прута тоненькой розги. Могилев тоже не был дурак и интеллигенцию, людей со связями и влиянием все-таки щадил, во всяком случае, никого ни разу никого из не выпорол.

Смутно предчувствуя к себе такое отношение со стороны царского начальства и не зная, что делать дальше, не решаясь во главе остальной массы предпринять что-нибудь смелое и рискованное, руководители тюремных бунтарей всячески маскировали свою растерянность. Еще недавно они готовы были ошельмовать и заклеймить всякого, кто кричал: «здравия желаем» или пел на поверках молитву, а теперь с их побелевших губ только и сходило что: «Это ужас… Ужас…  Что за звери. . . Пороть розгами… Инквизиция… Ни капли уважения к личности… Ужас…».

Собравшиеся было поднять протест, не встречая поддержки,  отошли в сторону. Вся тюрьма, еще на днях бушевавшая и воспламенявшаяся по малейшему поводу, как-то сразу поддалась и погрузилась в мертвую спячку.

Все нововведения Могилева принимались молча.

жесткий уставник Иван Семенович Могилев

Так без намека на сопротивление каторга была закована.  Более того,  по указанию некоторых типов, сбежавшихся с перепугу в «сучий куток» (Одиночная камера, куда помещают заключённых осведомителей, чтобы уберечь от расправы сокамерников- прим. Сараева Романа) Могилев заставил арестантов вылавливать из клозетов кандалы и в них же, без всякой примерки, часто до боли туго заковывал.

Всех остригли под машинку, — раньше этого не требовалось и каждый мог носить волосы так, как ему нравилось.   Ножницы, металлические ложки, зеркальца, расчески, жестяные чайники и тому подобные вещи отбирались без разбора и на глазах владельцев ломались, разбивались, а то и забирались в собственности надзирателей.

остриженный наполовину каторжник

Тут вот и появились на сцену незамеченные и до и после этого ребята, которые без всяких поз и жестов, без книжных дебатов и научных обоснований решили:

—           Не сдадимся, пока есть силы.

И понесли они на своих плечах и спинах всю тяжесть поражения. Группа каторжан, человек в 30, среди которых, как это ни странно, оказалось и несколько уголовных, вроде Казанкевича из тех именно, которые в свое время стояли за принятие первоначального предложения Могилева относительно надевания кандалов для близиру — группа эта то в одной камере, то в другой поднимала бунт. Но, не будучи организованы, вспышки эти принесли мало пользы.

Вскоре замолкли и эти протестанты.

Розги, страх перед ними, развратили даже наиболее идейных из каторжан. Раньше они считали негодяем, подвергали жесточайшему бойкоту всякого, кто не боролся против железного режима. Теперь же все эти принципиалисты вдруг сделались мудрыми реалистами.

—           Что он делает? — приходили в ужас наши Вишняковы, указывая на какого-нибудь протестанта, неукротимого и прямолинейного. — Ведь он и нас всех под розги подведет…

Видя, что розги производят магически потрясающее действие, а вовсе не вызывают открытого мятежа, Могилев, не давая опомниться, начал драть и драть. Он даже не заботился о подходящих поводах. Доходило до того, что, не найдя за весь день ни одного нарушения, Могилев драл авансом и стал считать за проступок такие вещи, как закуривание папиросы от лампы, как нестертая пыль где-нибудь за парашей, как оторванная на бушлате пуговица, как ложный доклад о нанесенном ему якобы оскорблении и т. д., и т. д.

Пороли так: вечером или ночью, редко днем, вызываю арестанта и, ничего не объясняя, ведут куда-нибудь в пустую камеру, в коридор или в свиданочную. Предварительного медицинского осмотра никакого. Наскоро прочитывают приказ начальника или помощника, а то и приказа никакого не читают. Набрасываются на арестанта, валят его на пол, срывают брюки, загибают рубашку за голову, привязывают руки к скамейке вдоль ее, в виде распятия, прикладывают на голову халат или тяжелое арестантское одеяло. После этого неизменный «Ермак», толстый надзиратель, из здешних чалдонов, садится поверх арестанта, и со словами:

—           Ложись, родной, со господом . . . ох-хо-хо, грехи наши тяжкиe, — коленями зажимает голову наказуемого, придавливая пплечи всей своей тушей.   Помощник или старший кричит:

—           Поддержись! ..

или:

—           Не пугайсь! Рразз… и молча дает знак одному из двоих надзирателей, стоящих по обе стороны лежащего. У ног палача взгромождено по куче розг. Один из них ударяет арестанта розгой по боку, отходит шага на четыре и с разбегу наносит удар на ягодицы, стараясь каждый раз наносить удар в одно и то же мето.  Пока он бросает розгу и выбирает новую, дядька, стоящий по другую сторону истязуемого, по команде:

—           Два-а! .. — ударяет его сначала также сбоку, а затем :е отходит на несколько шагов в сторону и с разбегу наносит сверху.   По команде:

—           Три-и!.. — снова действует первый надзиратель, и так далее. Для удобства работы оба палача снимают верхний мундир, всучивают рукава. Обыкновенно давалось девяносто девять ударов (точнее 198, так как удар сбоку и удар в ягодицы считался у нас за один), и эта цифра «99» так вошла в тюремный обиход, что в разговоре среди арестантов и в угрозах со стороны администрации она заменяла слова «розги», или «порка». 75 или 50 ударов назначали реже, 5 лишь в исключительных случаях.   Розги были от молодой березки, аршина в два длины, с двумя-тремя хвостиками, имеющими дурную привычку, входить в тело и, обламываясь, там оставаться (М.С. Кадомцев видел это у бессрочно осужденного железнодорожного служащего из Самары Симонова).

надзирателям заключенные давали прозвища

Не зная удержу, опьяненный властью, не чувствуя над собой кого контроля ни сверху, ни снизу, Могилев доходил до невероятных жестокостей; бывало, что после каждых 10 —15 ударов истязуемого посыпалось солью… Или же Могилев возьмет значит в палачи не надзирателя, а кого-нибудь из арестантов же, именно из сучьего кутка, т.-е. из легавых, горевших местью по отношению к остальной каторге.

Раны от порки бывали различны и зависели не от количества ударов, а от отношения начальства к данному арестанту и палача к своей жертве. Последние ударяли иногда так часто, что успевали в течение часа выпороть человек 15, а иногда они столько времени возились с одним лишь арестантом, делая свою работу смаком и утонченной медлительностью . . .

Нечего говорить о том, как это отражалось на судьбе тех кто имел несчастье впасть в немилость у начальства. Сколько их сошло в могилу после одной-двух экзекуций. Больше всего пострадали, конечно, те протестанты из тех 30 заключенных, по десятку социалистов-революционеров и социал- демократов, человек шесть анархистов и несколько выдающихся смельчаков из числа уголовных.

Для объективности повествования Михаил Кадомцев приводит и совершенно неожиданный результат всего этого тюремного кошмара. Чувствуя непреодолимую потребность сорвать на ком-нибудь и на чем-нибудь свое негодование и обиду и не будучи в силах обратить эти чувства каким-нибудь делом на тюремщиков, арестантская публика выбрала мишенью своих же товарищей, именно тех политиков, которые после первой же порки согласились петь в тюремной церкви.

Их обвиняли в подлизывании, угодничестве, измене общему делу и т. п. Им был объявлен жесточайший бойкот. В поведении певчих искали причину дезорганизации и пассивности. Но в действительности, руководители общественного мнения каторги впоследствии молча и беспрекословно подчинялись всем видам насилия со стороны тюремщиков: становились во фронт и поворачивались к иконам во время пения молитвы, снимали шапки при встречах с начальством, кричали: «здравья желаем».

Началось взаимное поедание, мелочное пускание шпилек, всяческое донимание друг друга. Без конца распускались , сплетни непроверенные и необоснованные, иной раз прямо удивительные обвинения.  Жизнь становилась душной и смрадной.

Храм А. Невского в тобольской тюрьме

Зная все это, в душе радуясь этому, начальство как бы нарочно подливало масло в огонь, спекулируя на чувстве товарищества среди арестантов. Так, однажды, Могилев, потребовал, чтобы учитель Никольский, обладавший хорошим басом, отправился в церковный хор. Никольский отказался. Догадываясь, что причиной отказа является отчасти опасение бойкота со стороны остальных каторжан, Могилев заявил камере, в которой сидел Никольский:

— Если Никольский завтра же не пойдет в хор добровольно, то я каждому десятому из вас всыплю по 99 . . . Поняли. По девяносто девять …

Никольскому пришлось уступить.

Цветные фото взяты отсюда.

Продолжение будет.

Самарские анархо-максималисты who is who

На бой нас давно вызывает
Буржуй, враг, царящий повсюду;
Лишь черное знамя собой означает
Идею рабочего люда...

17 мая 2000 исполняется 102 года исполняется знаковому событию вошедшему в историю Самары как «анархо-максималистский мятеж». Исследователи майских событий 1918 практически  пришли к единому мнение, что данное выступление было направлено против попыток узурпации власти большевиками и попытками противостоять разгрому вооруженных анархистских организаций.

Троицкий рынок в Самаре

Но до сих пор рассматривается это событие достаточно однобоко в части его участников.  Типа организовали все: революционная матросня, сынки буржуазии, погромщики с Троицкого базара и освобожденные ими из самарской тюрьмы уголовные элементы…

Анархисты и близкие к ним эсеры-максималисты не были такими уж явными отморозками. Если первые действовали больше через профсоюзные организации, отрицая любые органы государственной власти, то вторые имели вес в губисполкоме. Возглавлял самарский губисполком  эсер-максималист Алексей Яковлевич Дорогойченко(в) – авторитетный революционер, грамотный, не приезжий, не ссыльный, а наш – самарский, уроженец Села Большая Каменка.

Он избранный, а не назначенный кем-то сверху.

Дорогойченко впоследствии сделает много для популяризации мордовского языка

Боевыми отрядами  анархистов «Черной Гвардией» руководит избранный командир Александр Моисеевич Карасик, уроженец Самары- сын частнопрактикующего врача, работавшего также в Водолечебнице. Самарская Черная гвардия — самый крупный отряд, противостоящий атаману Дутову, численность его около 550 человек. Для сравнения почти такую же общую численность имеют два других советских отряда – добровольцы Трубочного завода и сводный отряд Мотовилихинского завода (Пермь) и Иващенского завода.

• 

раскладка советских отрядов на дутовском фронте в 1918

Помощником командира отрядов Черной Гвардии является польский анархист Франц Михайлович  Голя-Юзвяк, который позднее будет возглавлять один из обороняющихся  от наступающих чехов отрядов под Липягами (анархисты сольются в единый отряд с иващенковцами), попадет в плен, бежит и продолжит участие в революционном движении в Польше.

Черная Гвардия, хоть и не имела в своем руководстве военспецов, но все же отличилась военными успехами на дутовском фронте.

Тут же на восточном фронте против казачьих частей в должности старшего врача военно- санитарного поезда служит старший брат Александра Моисеевича Карасика- Владимир.

Плененные под Липягами в 1918 сестры милосердия с раненными в окружении чехов

В.М. Карасик

Владимир Моисеевич Карасик позднее станет ведущим советским фармакологом, токсикологом, доктором медицинских наук, профессором, академик медицинских наук.

А вот брату-погодке Александру Карасику не повезет, ему не дадут закончить московский государственный университет, неоднократно будет арестовываться за принадлежность к анархистским организациям в 1919, 1921, 1922 гг. Реабилитирован он будет только  в 1997 году.

Не знаю как вам, а по мне так не такие уж они отморозки — эти «мятежники», самарские анархо-максималисты.

«красногвардейского отряда» — это все-таки не совсем корректно

Да и М.С. Кадомцев тоже не просто так «договорился» с их лидерами о прекращении противостояния – с убежденными анархистами его судьба не раз сталкивала. В уральские боевые отряды народного вооружения входили и анархисты, в 1906 году он помогает совершить побег из уфимской тюрьмы группе анархистов, на Украине он плотно сотрудничает с махновцами – анархистами, а с  Александром Карасиком и Францем Голя рука об руку воюет на Урало-Оренбургском фронте.  

Изоляция Михаила Кадомцева. Часть 1.

Фото все же скорее тамбовского или орловского каторжного периода

Благодаря помощи Центральной библиотеки имени А.С. Пушкина города Новокуйбышевска мне удалось отыскать воспоминания о «тюремных университетах» Михаила Кадомцева, оставленные другим политзаключенным И.И. Генкиным (Шаевичем). Он записывал рассказы Михаила и даже получил его тюремную тетрадь. Основная часть его трудов и легла в основу этого поста.

Шаевич пережил Кадомцева на 20 лет, но сидел и при советской власти

Михаил Кадомцев считал он себя ортодоксальным марксистом, но по своим симпатиям в вопросах тактики и по целому ряду других качеств он напоминал кого угодно: радикально настроенного эсера былых «героических» времен, максималиста, если хотите, а то и анархиста, но меньше всего социал-демократа эпохи 1905 —1914, хотя бы и большевика.

этим «попсовым» фото, запечатлевшим вчерашнего кадета Кадомцева, почему-то любят иллюстрировать бой под Липягами

Кадомцева арестовали  в 1906 и привлекли по делу динамитной  лаборатории и его приговорили к 4 годам арестантских рот.

В уфимской тюрьме, где он сидел в ожидании приговора, нравы были достаточно свободными и заключенным дозволялось даже посещать соседние камеры. В это время он участвует в подготовке побега группе уфимских анархистов, во главе с Павлом Черным (Конторовичем) помогает кустарным способом изготовить бомбы в коробке от какао Жоржа Бормана.

• 

Взрывчатку Кадомцев спрятал в такой коробке, а вот кислотой разжиться не получилось

Оружие (два браунинга) и динамит беглецам удалось получить подкупив охрану.  Сорваться в побег с ними отчего-то Михаилу не удается.  Да и побег этот нельзя назвать удачным – скрыться ненадолго удается только одному из беглецов, примкнувшим к анархистам саратовскому боевику- социал демократу Литвинцеву.

Больше всех Михаилу Кадомцеву жалко получившего пулю в голову анархиста Конторовича. Славный и талантливый парень был…

Кадомцева  переводят в г. Мензелинск, откуда он при помощи целой группы лиц, в том и местного меньшевика Николая Сукенника, угодившего за это на каторгу, совершает сложный по организации и эффектный по обстановке стрельбой и множеством других приключений, побег.

* Правда сценарий побега из Мензелинска практически на 100% повторяет побег группы анархистов из уфимской тюрьмы. Там тоже есть подкуп, бомбы, револьверы и недождавшиеся на тройке товарищи с воли. А вот пострадавшему революционеру Сукеннику советская власть заслуг этих не зачтет, сначала осудит на 10 лет в 1929 по 58 статье и расстреляет в 1937 году.   Знал ли об этом Эразм Кадомцев? Наверное знал, но и его положение тоже было не очень завидным. Эразму припоминали поданное «прошение» царю, поступок недостойный революционера. Кстати прошение о помиловании подавал и Михаил Кадомцев, благодаря стараниям родных и хлопотам митрополита, имевшего ход к командующему войсками генералу Сандецкому, смертная казнь ему была заменена бессрочной каторгой.

А.Г. Сандецкий дал шанс М. Кадомцеву, но гуманизмом по отношению к революционерам вовсе не отличался

До осени 1907 г. в Тобольском централе жилось относительно свободно. Администрация мало вмешивалась в жизнь арестантов и если смотрела за чем, то за тем только, чтобы каторга не разбегалась и не особенно шумела. Как и во времена Достоевского, вполне можно было расхаживать свободно по дворам, заходить в другие камеры и корпуса, но зато к палям (высокому бревенчатому забору) подходить уже нельзя было. Правда, у ворот острога уже не торчали молодые бабы и девки, торговавшие баранками, пирожками с требухой по копейке штука и кокетничавшие с арестантами; правда, каторжан не выпускали из тюрьмы на вольную работу, но зато никто не носил кандалов, а о снимании шапок при встрече с начальством и о проклятом «здравия желаем» не только разговора не было, но никто не поверил бы, если бы ему тогда сказали, что за несоблюдение этого можно пороть розгами…

эсерам симпатизировали не только на воле

У Михаила Кадомцева не сложились отношение с «интеллигенцией» -эсерами, о его о его прошении о помиловании в централе знают.

Труды польского анархиста Махайского будоражили умы многих

Переписка с волей велась оживленная. Выписка делалась регулярно, по крайней мере, чай и табак всегда были, а иной раз на столе появлялась белая булка с колбасой. Настроение у всех было бодрое, веселое. Ожидали скорой амнистии. Неудача же бывших восстаний объяснялась тем, что руководили ими меньшевики с большевиками, а не эсеры, то есть восстаниями руководили партии, стоявшие, по распространяемому в тюрьме мнению, за «мирный путь», боявшиеся кровопролития и решительных действий, не признававшие террора и тому подобных революционных выступлений.

К тюремной интеллигенции и полуинтеллигенции большинство «политических» относилось с уважением и доверием. Социал-демократы всех толков, то есть не только меньшевики, но и большевики, были в загоне. Больше всего прислушивались к социалистам-революционерам. Слова о народе, о земле и воле, о равенстве, о роли личности и возвышенных идей, о беспощадной мести врагам трудящихся — слова эти гипнотизировали многих.

Склонность тюремных интеллигентов-революционеров к теоретизированию рефлексии вызывает в М. Кадомцеве сильное отвращение. На неприязненное к нему со стороны заключенных социалистов-революционеров  как к прошенисту, Михаил отвечает тем же. Он нигилист, боевик, партизан, человек дела, а теории и прочая канитель ему чужды. Махаевщина – ненависть к интеллигенции, как к эксплуататору рабочего класса, все же больше свойственна анархистам, но Михаил Кадомцев придерживается той же позиции в отношении «тюремной интеллигенции».

Продолжение здесь.

Краеведение и мистика

Самарская Газета сослалась

Так уж получается, что увлечение краеведение- это всегда какая-то цепь мистических совпадений. Я это понял еще когда начал заниматься исследованием боев под Липягами, произошедших 3-4 июня 1919 года. Информация поступает из разных источников, тебе встречаются новые люди, все выстраивается в единую картину, как большой ( даже гигантский) пазл, который ты можешь собрать от силы на треть…

Самарская Газета сделала публикацию о семье Ященко, кстати Максим Горький, родственник Ященко, и публиковался в этой же газете. Не мистика? Все же нет наверное. Горький там и познакомился со своей будущей женой.

Максим Горький

Вера Дмитриевна Ященко, которая владела имением у деревни Страмиловка (современный поселок Стромилово), была урожденной Микулиной, но стала свекровью М.Н. Дунаевой, отец снохи — известный самарский купец. Дом купца Н.Ф. Дунаева в настоящее не имеет памятной таблички, но сохранился очень неплохо- там сейчас размещается администрация городского округа Самара.

усадьба Н.Ф. Дунаева

А за домом Дунаевых находится не так уж давно открытый музей Эльдара Рязанова. Я посетил этот музей и вот тут мистическое совпадение открылось.

• 

Дело в том, что отец Эльдара Рязанова — красный комиссар, закончил сельскую школу в Сергачском уезде Нижегородской губернии. После ранения в 1919 оказывается в Самаре и знакомится с матерью будущего советского режиссера.

Э. Рязанов

Именно в Сергаче после революции оседает семья бывшего самарского присяжного поверенного Леонида Несторовича Ященко.

Такое вот переплетение человеческих судеб и мест…

Стромилово, остатки имения Ященко

Кстати Владимир Ульянов бывал в гостях у семьи Ященко, засиживался вечерами за игрой в шахматы. Кто знает, а может будущий товарищ Ленин и в Стромилово бывал в том самом имении? Или же уроженец нижегородской губернии Алексей Максимович Пешков, бродя с удочкой вдоль реки Татьянки, доходил до Липягов, где сложит в 1918 г. голову Михаил Кадомцев, за мать которого пролетарский писатель будет рьяно заступаться после неудачного побега из Мензелинской тюрьмы? Вот также и мы топчем родную землю, но толком ничего о жизни своих предком не знаем. Я рад за Марию Ященко, рад что ей удалось по крупицам собрать информацию о своих предках. Краеведение — оно такое, не всем дается, и тут уж совсем никуда без мистики.

Привет из Питера от братьев Кадомцевых

Цитата В.В. Куйбышева на тарелке. Аж кушать невозможно

Катаясь на общественном транспорте по чужому городу, все равно приятно так вздрагиваешь от голоса в репродукторе: «Остановка улица Куйбышева». Думаю так у многих самарцев происходит.

Улицу Куйбышева в Питере хотели переименовать, но пока не придумали достойную альтернативу

В Санкт-Петербурге есть на улице Куйбышева одна достопримечательность -музей политической истории России, который размещается в бывших особняках балерины Кшесинской и Бранта, в домах 2-4.

свободная пресса троллила царскую любовницу

В музее куча интересного, но как вы думаете что для меня стало полной неожиданностью?

Блюдце с «Чепаевым», не смешно ничуть

Ни политические анекдоты, ни народники-бомбисты, ни кабинет Ленина и Зиновьева и даже не находки времен великой отечественной…

находки в Ленинградской области

Удивила небольшая экспозиция, посвященная братьям Кадомцевым. Тут то я от группы с экскурсоводом и отстал.

Эразм Кадомцев с дочерью

Посмотрите на следующее фото, что это за буржуйская парочка?

Это Иван и Ольга Кадомцевы, вернувшиеся из-за границы в 1915 в Петроград.

Иван немного переживет брата Михаила, умерев в декабре 1918 года.

Старший брат Эразм тоже мог не возвращаться в царскую Россию — он кстати единственный из братьев, кто сможет сделать хоть какую-то карьеру в стране советской. Правда недоброжелатели, в то время когда в стране будут «перегибы» попытаются раздуть дело и против него, припомнив его обращения к царю Николаю II.

Кстати опыт уральских боевых отрядов народного вооружения будет изучен и использован при организации партизанской борьбы во время великой отечественной.

Инна Самуиловна Кадомцева погибнет от пули белогвардейца на глазах одной из дочерей на Украине в 1919 г.

Специально я не ищу ничего о семье Кадомцевых, как-то так выходит, что информация эта меня находит сама.

В книге А. Литвина «Красный и белый террор в России 1918-1922гг есть такое упоминание: «В самарской тюрьме в качестве заложников содержались 16 женщин — жен и сестер ответственных советских работников. Среди них были Цюрупа, Брюханова, Кадомцева, Юрьева, Кабанова, Мухина с сыном и другие. Содержались они в плохих условиях. По предложению Я. М. Свердлова они были обменены на заложников, указанных Комучем и до того содержавшихся в советской тюрьме».

Семья Кадомцевых 1903. Мефодий Кадомцев (слева) не был революционером, но тоже пытался спасти брата Мишу от тюрьмы

Кто же эта Кадомцева, что сидела в самарской тюрьме при КОМУЧе в 1918?

Никто из историков и краеведов не упоминает, что Михаил Кадомцев был женат, в тюрьму могла попасть его боевая подруга.

Также вполне возможно, что старшая сестра Инна, узнав о гибели Михаила под Самарой, примчалась сюда или же это мать Анна Федоровна Кадомцева? Я лично склоняюсь к последней версии.

Но самое главное в том, что цель приезда Кадомцевой была попрощаться с погибшим, перевезти его тело в Уфу. Ну или хотя бы найти его могилу, и скорее всего ей удалось установить место захоронения, ведь наверняка в июне 1918 были очевидцы похорон коменданта Самары — ярого большевика. Вот только почему же эта могила была утрачена потом?

Я специально поднял июньские номера новокуйбышевской газеты «Знамя коммунизма» за 1953 год, но о событиях 1918 года там никаких упоминаний о боях под Липягами.
Звезда Михаила Кадомцева над новым городом нефтяников еще не взошла, местная передовица рассказывает о стройке города-сада, об открытии нового продуктового магазина на 106 км и об отмене талонной системы на продукты в братской чехославацкой республике…

Как и от чьих рук погиб Михаил Кадомцев? Загадка.

Точку в этой истории ставить рано.