Осенью 1831 года, когда жизнь была дороже, чем в 1829 г., и когда налицо был новый подъем, фабриканты, вопреки обычаю, не повысили заработную плату. Кроме того, июльская монархия увеличила налоги. По данным лионского префекта, сумма патентных сборов в 1830 году равнялась 27 тыс. франков, а в 1831 она возросла до 60 тыс. Журнал «Обсерватер лионнэ» обращал внимание на крайне тяж кое положение предместий, где «весь класс обитателей», ткачи – хозяева мастерских, всегда считался по причине своей бедности не подлежащим патентному сбору. Но правительство Луи-Филиппа включило их в новые списки и заставило платить.
Ткачи обратились с просьбой об увеличении расценок; фабриканты отказали. 8 октября в предместье Лио на Круа-Рус состоялось многолюдное собрание делегатов ткачей – хозяев мастерских. В течении 5 дней после сходки ткачи создали организацию, сыгравшую крупнейшую роль в истории восстания 1831 года. В середине октября ткачи-подмастерья также создали свою ассоциацию.
Лионское восстание 1831г. Картинка с сайта:http://www.agitclub.ru/
25 октября колонны ткачей спустились с холма Круа-Рус и, соблюдая правила военного строя, продефилировали по улицам города. Демонстранты собрались у здания префектуры. После четырехчасового обсуждения тариф, повышавший расценки оплаты ткачам, был принят. Его текст опубликован в газете ткачей «Эко де ля фабрик». Но на собрании 104-х купцов-фабрикантов 10 ноября была подписана докладная записка правительству, в которой они, жалуясь на иностранную конкуренцию, обвинили ткачей в бесхозяйственности. После благосклонного приёма в столице лионские фабриканты открыто заявили о своём отказе считаться с тарифом. 19 ноября они закрыли для ткачей двери своих раздаточных контор. В ответ ткачи объявили всеобщую стачку и новую манифестацию. Решение о стачке и манифестации провозглашено «от имени 15 тысяч рабочих», но общее число лионских ткачей было значительно больше. По городу распространялись слухи, что «все лавочники предместья Круа-Рус предоставили своё оружие ткачам-подмастерьям».
Около 10 часов утра 21 ноября многочисленная демонстрация ткачей столкнулась с авангардом первого легиона национальной гвардии, начальник пикета крикнул легионерам: «Сметите с дороги эту рваную сволочь!». В следующее мгновение пикет был смят, обезоружен и рассеян ткачами. К 11 часам утра колонна демонстрантов стала спускаться в город. На улице Гранд-Кот она была обстреляна легионерами. Колонна дрогнула, демонстранты бросились назад, в предместье, с криками: «Нас расстреливают! К оружию!». Ружей у ткачей не хватало, но с самого начала повстанцы захватили у национальной гвардии два артиллерийских орудия. На площади холма Круа-Рус устраивается артиллерийский парк, вокруг воздвигаются баррикады, разворачивается чёрное знамя с надписью «Жить, работая, или умереть, сражаясь». Имея работу, ткачи хотели жить, а не прозябать.
Около 12.00 две колонны врага – 1-й батальон 66-го пехотного полка и 1-й батальон национальной гвардии – под командованием префекта попытались занять холм Круа-Рус, но их наступление было от бито. Когда колонны вошли на улицу Гранд-Кот и начали стрелять по окнам домов, где жили рабочие, их встретили ответные выстрелы, град камней и черепицы. Префект и начальник национальной гвардии Лиона генерал Ордонно были схвачены и посажены под арест.
Картинка с сайта http://www.agitclub.ru/
22 ноября бои возобновились с новой силой. Теперь к ткачам присоединились рабочие самых различных профессий. На их сторону перешла также часть национальных гвардейцев.
22 ноября к городу подошли батальоны 13-го и 42-го пехотных полков; ткачей на холме Круа-Рус поддержали рабочие предместий Гийотер и Бротто. Восстание стало всеобщим. Правительственные батальоны сдавали одну позицию за другой. В центре города рабочие срывали со стен правительственные прокламации и разоружали национальных гвардейцев. Активное участие в восстании приняли женщины и дети: так, ими была взята казарма Бон-Пастер. На углу улицы Жерб двое солдат были обезоружены толпой детей в возрасте от 12 до 15 лет.
Площадь Круа-Русс. Лион. Фото с сайта::http://www.biancoloto.com
Рабочие предместья Бротто под артиллерийским огнём штурмом берут мост Моран через Рону, сожжено здание конторы по сбору налога «октруа». В ночь на 23-е инсургентами заняты серэнский пороховой склад и арсенал, рабочие захватили 6000 ружей.
На баррикадах. Картинка с сайта http://www.agitclub.ru/
Официальный акт гласил:»22 ноября 1831 года в 12 часов ночи… представители власти… принимая во внимание, что после двухдневной упорной борьбы… линейные войска… отступили… и обнаружили, по сообщению начальствующих лиц, склонность к прекращению бесполезно го сопротивления; что многие… важные посты перешли к повстанцам, что национальная гвардия, насчитывавшая в своих рядах 15 тыс. человек, свелась теперь к сотне вооруженных людей; что при таком … положении продолжать защиту городской ратуши, по единодушному мнению господ генералов, было бы безуспешно… единственный выход… занять… позицию вне городских стен». В половине четвёртого утра ратуша Лиона была занята повстанцами. По городу распространяются антиправительственные прокламации: «Лионцы! Вероломные городские властители фактически потеряли право пользоваться общественным доверием; гора трупов разделяет нас с ними… Никакое соглашение невозможно». Город – под контролем восставших; ими занят монетный двор (где на тот момент находилось 1.500.000 франков). Торговый дом Ориоль, где повстанцев встретила засада, разгромлен: люди в лохмотьях бросали ценности в костёр перед домом и выкидывали в Рону мешки с деньгами. Из тюрьмы были освобождены все заключённые за долги.
Картинка с сайта http://www.agitclub.ru/
«Защитники порядка», оказавшись в кольце, ломали голову над тем, как вырваться из окружения. Глубокой ночью в ратуше собрался военный совет. Город был погружен в темноту, только в некоторых районах еще горели подожженные в ходе боев здания, в том числе ненавистная горожанам контора по сбору налогов. Военный совет после короткого заседания пришел к выводу, что «дальнейшее сопротивление неизбежно довело бы повстанцев до крайней степени отчаяния и обрекло бы осажденных, а также весь город на ужаснейшую катастрофу». Чтобы предотвратить кровопролитие и разгром города, совет высказался за немедленный вывод войск из города, «дабы занять другую, более удобную позицию вне городских стен».
23 ноября в 2 часа ночи генерал Рогэ начал вывод войск из города. Не зная о целях маневра, рабочие на всем протяжении движения войск непрерывно обстреливали их. С большими потерями войска вырвались из города и обосновались на холме, представляющем хорошую оборонительную позицию. Лион полностью оказался в руках восставших. Обе стороны понесли большие потери: около тысячи человек было убито и ранено.
Погибшие и раненые.Картинка с сайта http://www.agitclub.ru/
Утром 23 ноября в здании ратуши собрались руководители восстания: Лякомб, Гранье, Перенон, Россэ, Дрижар-Дегарнье и другие. Они создали временный главный штаб. Комендантом города штаб назначил извозчика Пуарье, другой инсургент стал начальником арсенала. Однако ни префект, ни мэр города не были отстранены от власти. Главный штаб взял на себя лишь заботу о поддержании порядка в городе и даже не попытался стать властью.
Главный прокурор Лиона, описывая положение в городе после победы восставших ткачей, писал министру юстиции: «Все контрасты проявляются в нашем населении. Оно голодно — и не грабит; оно возмутилось — и не злоупотребляет своей победой; оно не признало власть, но и не покинуло знамя этой власти… Каковы были результаты? Личность и собственность уважаются, если не считать одного разрушенного дома».
Лионские трабули — крытые переходы. Переносить ткани из сушильни в красильню по улице было недопустимо из-за возможности намокания. Тогда для переноски стали использовать крытые переходы — трабули, которые соединяли мастерские между собой.
Фото с сайта:http://www.biancoloto.com/
Мало того, ткачи вообще не выдвинули после победы никаких политических лозунгов. Когда часть рабочих поддержала прокламацию, подписанную Лякомбом и призывавшую рабочих избрать «властителей, не обагривших своих одежд кровью братьев», то другая часть в своем воззвании заявила решительный протест против прокламации, «побуждающей к непризнанию законной власти». Подобные разногласия были не случайны. Рабочие еще не понимали, что их интересы прямо противоположны интересам буржуазии и олицетворявшей ее Июльской монархии.
Буржуазные газеты, описывая события в Лионе, призывали правительство к решительным действиям. Тревога, охватившая господствующие классы Франции в связи с событиями в Лионе, была вполне объяснима. Во многих департаментах страны в то время происходили волнения крестьян. Они нападали на сборщиков налогов, сжигали регистрационные книги. В южных районах страны развернулось движение «демуазелей» (т. е. девиц), получившее такое название из-за своеобразной маскировки его участников. Крестьяне-повстанцы чернили лица или надевали маски с отверстиями для глаз и поверх обычной одежды натягивали длинные белые рубахи, похожие на женские платья. «Демуазели» нападали на жандармские посты, усадьбы крупных землевладельцев и владельцев лесов.
Власти опасались также выступлений рабочих. Полиция чуть ли не ежедневно доносила об активной республиканской агитации среди рабочих, которую вели Общество друзей народа и Общество прав человека и гражданина, тайные социалистические группы, объединявшие сторонников Сен-Симона и Фурье. Их беспокоило и то, что оружие, захваченное рабочими в июльские дни, по-прежнему находилось в их руках.
Правительство развернуло лихорадочную подготовку к подавлению восстания ткачей. Экспедиционный корпус, насчитывающий 20 тыс. солдат и офицеров, под командованием герцога Орлеанского, сына короля, двинулся на Лион. Симпатии населения городов и деревень, через которые двигался корпус, были не на его стороне. На всем протяжении пути из Парижа в Лион войска встречали демонстранты, кричавшие: «Долой министров!»
Между тем события в Лионе приняли неожиданный поворот. Утром 23 ноября, из-за разногласий по вопросу о том, что делать с префектом и мэром, распался главный штаб. Воспользовавшись расколом повстанцев, муниципалитет призвал всех «добропорядочных» граждан сплотиться вокруг градоправителей, которые пребывают и всегда будут пребывать на своем посту. Одновременно он выделил 100 тыс. франков на нужды данного момента и для вспомоществования раненым и их семьям. Позднее подобный же трюк проделал Луи Филипп, выделивший из своих средств 640 тыс. франков для размещения заказов на лионских шелкоткацких мануфактурах. Основная масса ткачей колебалась, не знала, что делать.
Разногласия среди повстанцев после победы помешали организовать стойкое сопротивление.
Сейчас Лион называют гастрономической столицей Франции. Фото с сайта:http://www.biancoloto.com
27 ноября Луи-Филипп распорядился выделить 640 тысяч франков для лионской шёлкоткацкой мануфактуры – и в тот же день на Лион выдвигаются воинские части из соседних департаментов под командованием герцога Орлеанского и маршала Сульта: 20 тысяч пехоты, 6 тыс. кавалерии, 12 артиллерийских орудий.
Однако, опасаясь вооруженного сопротивления ткачей, герцог не рискнул ввести войска в город и потребовал от рабочих сдачи оружия. Рабочие отказались. Когда же герцог стал угрожать, то он начал получать множество бумажек, на которых было написано: «Ты хочешь отнять у нас оружие? Попробуй!»
Только 3 декабря экспедиционный корпус вступил в Лион. Но и тогда герцог не добился своего. «Лозаннская газета», описывая положение в городе, писала: «Разоружение производится лишь с большим трудом. Рабочие спрятали свои ружья и нисколько не расположены их возвращать». Не помогали аресты и приказы немедленно вернуться на работу. Более 10 тыс. инсургентов было выслано из города.
Общее число убитых и раненых составило от 600 до трёх тысяч человек, точное количество неизвестно.
Ткацкий станок Жаккарда, изобретенный в 1801 году. Фото с сайта:http://www.biancoloto.com
В то же время, опасаясь повторения событий, власти не рискнули прибегнуть к более жестким мерам. Только в июле 1832 г. состоялся судебный процесс над некоторыми участниками ноябрьского восстания. Обвинение не рискнуло раскрыть подлинных причин рабочего движения и попыталось убедить присяжных в том, что восстание якобы носило монархический характер. Речь обвинителя на присяжных впечатления не произвела, и они вынесли оправдательный приговор всем подсудимым. Только один из них, рабочий Роман, якобы стрелявший из засады, был приговорен к двум годам тюрьмы.
Жизнь в Лионе вновь вошла в свою традиционную колею. Но ноябрьское восстание ткачей не прошло бесследно. Напуганная буржуазия с ужасом увидела перед собой нового врага.
Памятник Амперу установленный в Лионе. Фото с сайта:http://www.biancoloto.com
по материалам сайтов :http://street-art-161.blogspot.ru, http://www.agitclub.ru и http://www.biancoloto.com
За Самаркой 